|
 1 2 3 4 5 
В степи - остов насосной станции. На холме над лагерем - какая-то антенна выпятившая в небо укоризненный палец и котельная. Все в середине 90-х просто брошено. Остались только корпуса. Так, наверное, выглядели античные поселения в эпоху переселения народов. Умирающая империя не смогла обиходить все, что было в ней построено. Колонии растворились в котле народов, которые жизнь себе представляли иначе, чем римляне. Старожилы рассказывали, что года 3-4 назад на месте лагеря были сплошные заросли. И вот теперь пришли на это место православные со своими детьми. Оживили корпуса. Зажгли свечки. Натянули в трапезной сень для алтаря, там же огородили место для храма и начали жить. Провели от родника (километр или более от лагеря) нечто вроде римского акведука, с тем лишь отличием, что использовали современные металлопластиковые трубы. Трапезную обставили на манер полевого стана. О. Ал-др (командор и боец) назвал это поселением. В ектениях молился о поселении. Так и зажили на евразийской окраине бывшей империи. Хорошо!
 Потом рассказали, что когда-то на этом месте стоял монастырь. Представьте себе выкрашенную неторопливым и хозяйственным солнцем в желтое степь. Гудящую от разъевшихся на южных харчах кузнечиках. Нервные покрикивания ястребов. Потом все это уползает в заросшую всякой польской и древяной растительностью низину. Вопли цикад мешаются с галдежом детей и озабоченным пчелиным гудением взрослых. Воздух взят в плен чабрецом и полынью. Поднимешься над лагерь, в степь – будто взлетел. Когда было возможно, я забирался наверх, садился в желтую, успокоенную жаром траву и застывал. И был перед Богом, потому что помешать этому было некому и нечему. Верю, что так было со всеми нами. Не было сомнений, что эта степь, этот не раздерганный покой – не случайны. Небо стало ближе. Это заметили все первой же ночью.
Читать дальше
|
