|
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
К Солнцу Правды.
Последняя неделя смены. Часть детей с родителями разъехалась. Почти все, что задумывалось московской компанией, осуществилось.
Отец Литургист отбыл по делам в Москву. Педагогическая жизнь, подхваченная большими руками отца Командора, продолжалась.
Командор объявил: идем встречать восход. К месту вспомнилось, что дело это очень даже христианское: здесь и именование Христа Солнцем Правды, и День Солнца древних христиан. Все-таки здешнее бытие выветрило из нас городскую бетонную пыль и в крови растворило пыльцу христианской антики. Мероприятие это самое пасхальное.
Поднялся в четыре или даже в три часа утра, про себя стеная и тоскуя о недоспанном. Возле трапезного корпуса, назначенного местом сбора, еще никого, так что у меня оказалось минут пятнадцать смежить веки на лавке. Потом остаток ночи зашуршал куртками, затрещал свечами. Между делом напугали ежа, который никак не ожидал встретить здесь в такой час людей и свернулся в тугой комок, защищаясь от фотовспышек и попыток погладить.
 Мы пошли. При свечах. Мощности единственного фонаря едва хватало, чтобы впереди идущие не сбились с пути. Со стороны процессия выглядела не то, чтобы романтично, но как-то очень значительно-таинственно. Вполне соответственно месту, времени и своей вере. Вот идут люди очень сосредоточенные, лица в мерцании свечи - без тени курортной развлеченности. Все очень по-настоящему. Песнопели и забирались наверх, в степь. Когда планировали наш поход, я даже и не представлял, что путь потребует такого напряжения. Дорога наверх по крутому подъему, в темноте, свет, выхватывающий из темноты одни лица, борьба с желанием лечь и заснуть. И все это было по-христиански, с трудом, как и положено навстречу Солнцу Правды.
Вот наша античная процессия забралась наверх. Короткий отдых, во время которого батюшка уговаривает не спать, чтобы не повторять нерадение апостолов в Гефсимании. Отец Командор, уже вполне различимый в распускаемом по ниткам полотне ночи, читает наизусть утреннее правило. Потом рассказывает о своей бабушке. Это рассказ об аскетике русского человека, который Лествицу и Добротолюбие, кажется, не читал, но имеет жизнь в вере.
Потом в почти полной тишине ждем восхода. Солнце продирается из-за горизонта сквозь тучи так же трудно, как мы шли его встречать. Ждем, ждем, ждем. Потом, как-то неохотно остатки теней растекаются в овраги, уступая место здешней дневной всепросвещенности. Поем тропарь Пасхи по-гречески. В уже ощутимом жаре завладевшего миром солнца возвращаемся в лагерь. Очень спокойно и тихо на душе. Все очень не зря. Очень-очень по правде встретили Солнце Правды.
|
